Улыбаюсь ему в ответ, а затем моя ярость быстро возвращается, когда я перевожу взгляд обратно на Уильяма.

— Если сядешь мне на уши, я смоюсь!

— Смоешься? Имеешь в виду, уйдешь? — Уильям смеется. — Сядешь на уши, смоешься. Что дальше?

— Надеру твою надоедливую задницу, — бормочу, топая мимо него. — Не знаю, может ты или Миллер не заметили, но я уже взрослая!

— Мисс Тейлор, — кивает Тед, и раздражение мгновенно покидает меня, когда я скольжу на заднее сиденье.

— Привет, Тед, — щебечу, игнорируя недоверчивый взгляд, брошенный Уильямом в сторону водителя. Тот отмахивается, пожав плечами. Я не смогла бы с ним вести себя строптиво, даже если бы попыталась. Его окружает аура спокойствия, которое, похоже, передается и мне. И подумать только, этот парень водит машину как дьявол.

Откидываясь на спинку сиденья, жду, пока Уильям устроится с другой стороны. Снова кручу кольцо и смотрю в окно.

— Я в любом случае планировал этим утром навестить Жозефину, — говорит он.

Игнорирую его и достаю из сумки телефон, чтобы написать Миллеру.

«Я злюсь на тебя»

Не за чем вдаваться в подробности. Он знает, что Уильям — это последний человек, с которым мне хочется встречаться. Нажимаю «отправить» и тянусь, чтобы бросить мобильный обратно в сумку, но Уильям перехватывает мою руку. Взглянув, я замечаю, как он хмурится.

— Что это? — спрашивает он, проводя пальцем по моему бриллиантовому кольцу.

Включается каждый защитный механизм, который у меня есть.

— Просто кольцо. — О, это будет весело. Отдергиваю руку, раздраженная тем, что вторая рука безотчетно прячет украшение от его любопытного взгляда. Мне ведь не хочется прятать это. Ни от кого.

— На безымянном пальце левой руки?

— Да, — огрызаюсь, осознавая, что действую ему на нервы. Я специально путаю Уильяма, хотя легко могла бы успокоить его лихорадочно работающий ум. Я не объясняюсь. Пусть думает, что хочет.

— Ты выходишь за него замуж? — настаивает Уильям; его голос полон нетерпения из-за моего затянувшегося неуважения. Я — смелая девочка, но еще и очень злая. Новое бегство из Лондона с каждой секундой становится все более заманчивой идеей. Только в этот раз я похищу Нан из больницы и увезу с собой.

Продолжаю хранить молчание и смотрю на мобильный, когда тот сообщает о входящем сообщении.

«Чем я разозлил тебя, сладкая девочка?»

Фыркаю и бросаю телефон обратно в рюкзак. Не готова злить себя еще больше, развлекая Его Невежество ответом. Я просто хочу увидеть Нан.

— Оливия Тейлор, — вздыхает Уильям. Смех начинает смягчать его раздражение. — У тебя всегда получается разочаровывать.

— Что это должно значить? — Поворачиваюсь к нему и обнаруживаю мягкую улыбку на красивом лице. Я точно знаю, что он имеет в виду. Он сказал это, чтобы вызвать реакцию, вырвать меня из угрюмого молчания. Ему это удалось. Теперь я все еще в плохом настроении, но молчать не собираюсь. — Тед, не мог бы ты остановиться, пожалуйста?

Уильям качает головой, не удосуживаясь озвучить водителю встречный приказ. Ему и не нужно. Тед очевидно не такой смелый, как я… или, скорее всего, сильнее уважает Уильяма Андерсона. В зеркале снова вижу эту улыбку. Похоже это его постоянное выражение лица.

— Почему он всегда такой счастливый? — с искренним интересом спрашиваю я, едва снова перевожу взгляд на Уильяма.

Он задумчиво смотрит на меня, постукивая пальцами по двери.

— Думаю, потому что ты ему кого-то напоминаешь, — тихо и осторожно произносит он. Вздрагиваю на своем сиденье, когда понимаю, что он имеет в виду. Тед знал мою мать? Хмурюсь, напряженно размышляя. Мне стоит спросить? Открываю рот, чтобы заговорить, но тут же захлопываю. Захочу ли я вообще ее увидеть, если выяснится, что она жива. Ответ приходит быстро, едва ли я успеваю подумать о причинах. Я в нем не сомневаюсь.

Нет. Не захочу.

В больнице жарко и многолюдно, но я все равно быстро иду по коридору, стремясь добраться до Нан. Уильям уверенно двигается следом, длинные ноги позволяют ему не отставать.

— Твой друг, — неожиданно говорит он, заставляя меня сбросить темп. Мысли тоже разбегаются. Не знаю почему. Зато понимаю, о ком он говорит. — Грегори, — уточняет Уильям, будто бы сомневается, поняла ли я, о ком речь.

Снова прибавляю шаг и смотрю только вперед.

— Что он?

— Славный парень. — Морщу лоб от его замечания. Грегори очень славный парень, но думаю, Уильям не просто так льстит. — Он очень славный парень. Амбициозный, умный…

— Погоди! — Я резко останавливаюсь и одариваю Уильяма недоверчивым взглядом. А затем смеюсь. Бесконтрольно. Я разваливаюсь на куски. Выдающийся мужчина в костюме теряет дар речи и широко распахивает глаза, пока я едва ли не валяюсь в больничном коридоре, хихикая про себя. — О господи! — усмехаюсь я, вытирая слезящиеся глаза, и поднимаю взгляд на Уильяма. Он оглядывается вокруг, явно испытывая неловкость. — Хорошая попытка, Уильям. — Я продолжаю идти, Уильям нерешительно следует за мной. Он в отчаянии. — Жаль тебя разочаровывать, — бросаю через плечо, — но Грегори гей.

— Гей? — Ошеломление в его голосе заставляет меня улыбнуться и отчаянно захотеть увидеть удивление грозного Уильяма Андерсона. Его мало что беспокоит. Но это сработало, и я наслаждаюсь восторгом от произведенного эффекта.

— Да, гей, так что можешь не стараться. — Мне следует злиться на продолжающиеся попытки разлучить нас с Миллером, но удовлетворение не позволяет этого сделать. Миллер, однако, не слишком обрадуется, если узнает об упорном вмешательстве Уильяма.

Оставляя Уильяма восстанавливать самообладание, я врываюсь в палату и направляюсь прямо к нише, где, как я знаю, должна находиться Нан.

— Доброе утро! — ласково говорю я, находя ее сидящей в кресле в цветастом платье и с идеально уложенными волосами. На ее коленях поднос, и она ковыряется в чем-то похожем на бутерброд с яйцом.

Безразличие в темно-синем взгляде в мгновение ока уничтожают хорошее настроение.

— Доброе? — ворчит бабушка, ставя поднос на столик.

С тревожно сжимающимся сердцем я присаживаюсь на край ее кровати.

— Ты в самом лучшем месте, Нан.

— Пфф! — дуется она, убирая с лица идеальные локоны. — Да, если бы умерла, но я прекрасно себя чувствую.

Не хочу вести себя снисходительно и усилием воли не закатываю глаза.

— Тебя не стали бы держать здесь, если бы считали, что ты прекрасно себя чувствуешь.

— Разве я так выгляжу? — Она вытягивает руку и указывает морщинистым пальцем на старушку, лежащую на противоположной кровати. Я не нахожу слов. Нет, она совершенно не похожа на бедную женщину, дремлющую с открытым ртом на другой стороне. Та действительно кажется мертвой.

— Энид! — кричит Нан, заставляя меня подпрыгнуть. — Энид, дорогая, это моя внучка. Помнишь, я рассказывала тебе?

— Нан, она спит! — шепчу я как раз в тот момент, когда Уильям сворачивает за угол. На его лице улыбка. Без сомнений из-за того, что он услышал, как отважная Жозефина вызывает хаос.

— Она не спит, — спорит Нан, — Энид!

Я качаю головой и умоляюще смотрю на Уильяма, но он только продолжает улыбаться, пожимая плечами. Мы оба бросаем косые взгляды, когда Энид начинает кашлять и брызгать слюной. Замечаю, как ее уставшие глаза растерянно озираются по сторонам.

— Ау! Мы здесь! — Нан бешено машет рукой в воздухе. — Надень очки, дорогая. Они у тебя на коленях.

Энид хлопает несколько секунд по одеялу, а затем надевает очки. На ее бледном лице появляется незаметная улыбка.

— Милая девочка, — хрипит она, а затем откидывает голову назад, закрывает глаза и снова распахивает рот.

Я встревоженно поднимаюсь на ноги.

— Она в порядке?

Уильям усмехается и присоединяется ко мне на кровати перед Нан.

— Она лечится. С ней все хорошо.

— Нет, — подскакивает Нан, — со мной все хорошо. А она на пути к райским вратам. Когда меня освободят?

— Завтра или может быть в пятницу, если согласится лечащий врач, — заявляет Уильям, вызывая на ее лице радостную улыбку. — Если согласится лечащий врач, — повторяет он со значением.